<…>И в самом деле, вскоре евнух сделал знак следовать за ним в ванную комнату, где две служанки и ещё один молоденький полуголый евнух умыли его, растёрли и умастили благовоньями, а о Статире позаботились её служанки.

Потом молоденький красивый евнух приблизился к царю и вытер его деликатными умелыми движениями, задержавшись с определённой настойчивостью на самых чувствительных частях тела. Настал черёд одевания. Служанки по знаку наблюдающего евнуха представляли предметы одежды, один за другим, ответственному за облачение, которых надевал их на царя опытными движениями: сначала нижнее бельё, которого Александр до сих пор никогда не носил, потом шаровары из вышитого бистра, - но тут он жестом отказался.

Евнух покачал головой и в замешательстве переглянулся с ответственными за царский гардероб.

- Я не ношу шаровары, - объяснил царь. – Дайте мне мой хитон.

-Но, мой господин… - рискнул возразить ответственный за гардероб, которому показалось абсурдным, что кто-то может носить нижнее бельё, не надевая сверху соответствующих предметов одежды.

- Я не ношу шаровар, - категорично повторил Александр, и тот, хотя и не понимал по-гречески, прекрасно понял тон и жест.

Служанки попытались сдержать смешки. Евнух и ответственный за царский гардероб посовещались, обменявшись взглядами, потом послали слугу за греческим хитоном и надели на царя. Теперь они не могли понять, что делать с остальной одеждой. Тогда инициативу взял на себя молоденький красивый евнух: он велел служанке подать ему кандис, великолепный царский кафтан с широкими плиссированными рукавами, и попытался надеть на Александра. Тот взглянул на кафтан, потом на ответственного за гардероб, который смотрел всё более и более озадачено, и с некоторой неохотой надел. Ему принесли головной платок и повязали с необычайным изяществом вокруг лба и шеи, оставив ниспадающие на плечи складки.

Другие слуги опрыскали Александра благовониями, а молоденький евнух поднёс ему зеркало и сказал:

- Ты прекрасен, мой господин.

Александра удивило, что этот молодой человек так хорошо говорит по-гречески, и он спросил:

- Как тебя зовут?

- Меня зовут Багоас. Я был пристален к царю Дарию и был его любимцем. Никто не мог доставить ему такого удовольствия, как я. А теперь я твой, если ты меня хочешь.

Его двусмысленный и чувственный тон запал царю в душу.<…>



(Валерио Массимо Манфреди. «Александр Македонский. Пределы мира.» издательство «Матадор» стр. 218)